ОБРЫВ на краю ржаного поля ДЕТСТВА - Страница 31

— А чего вам там пришлось не по сердцу? Не припомните?

Честно говоря, вроде как неудобняк, понимаете, разбирать с ней «Ромео и Джульетту». В смысле, некоторые места там довольно сладострастные, а она отшельница, всё такое. Но попросила ведь — в общем, чуток пообсуждал.

— Ну, не скажу, якобы торчу от самих Ромео с Джульеттой, — говорю. — В смысле, они мне по душе, но… не знаю. Подчас от них жуткая досада берёт. В смысле, я гораздо больше огорчился, когда укокошили старину Меркуцио, чем после того как Ромео с Джульеттой. Понимаете, Ромео мне уже вконец разонравился, едва Меркуцио заколол этот… ну, двоюродный брат Джульетты… как же его?

— Тибальт.

— Точно. Тибальт, — вечно имя чувака из башки выскакивает. — А всё из-за Ромео. В смысле, мне больше всех в действе лёг на душу старина Меркуцио. Не знаю. Всякие там Монтекки-Капулетти, они ничего — особенно Джульетта — но Меркуцио, тот… да трудно объяснить. Понимаете, у меня просто крыша съезжает, раз кого-нибудь убили за чужие грехи — тем более жуткого остряка, выдумщика, всё такое. А Ромео с Джульеттой… по крайней мере, те хоть сами виноваты.

— В каком заведении вы учитесь? — спрашивает. Небось, расхотела про Ромео с Джульеттой.

В Пенси, говорю. Она про него слыхала. Весьма благопристойное, считает, учебное заведенье. Я спорить не стал. Тут вторая, преподающая наследие да государственное устройство, сказала, им пора бежать. Я взял ихний счёт, но они заплатить не позволили. Очкастая заставила вернуть.

— Вы и без того проявили великую щедрость, — говорит. — Вы весьма добросердечный юноша. — Всё-таки очень приятная. Чем-то похожа на мамашу Эрнста Морроу — ну ту, из поезда. Особенно пока улыбается. — Столь славно с вами побеседовали.

Я, говорю, тоже получил огромное удовольствие. Чё думал, то и сказал. Но по-моему, ещё больше приторчал бы от разговора, кабы всю дорогу не опасался: вдруг черницы начнут выяснять, не католик ли я. Католики вечно норовят выспросить про твою веру. Я знаю, со мной такое часто случается. Отчасти тому виной ирландская фамилия, ведь большинство выходцев с Зелёного острова — соборного вероисповеданья. Между прочим, отец к нимпринадлежал, раньше. Но бросил энто дело после того, как вступил в брак с мамой. Правда католики всегда начинают выяснять про веру, даже ещё не зная, как тебя кличут. В Хутоне у меня образовался один знакомый парнишка-католик, Луи Шани. Первый, с кем я там свёл знакомство. В день заезда сидели рядом перед чёртовой приёмной врача, поджидая осмотра, да вроде как разговорились про теннис. Он неплохо разбирается, как и я. Сказал, мол каждое лето ездит на первенство страны в Лесистые Холмы; я говорю, тоже езжу — короче, потрепались чуток о знаменитых игроках. Для пацана его возраста здорово фурычит в теннисе. Честно. А через какое-то время, прям посреди нашего чёртова трёпа вдруг ни с того ни с сего спрашивает:

— Случайно не заметил, где тут в городе католический храм?

И по тому, как спросил, сразу видно: парень норовит выяснить, соборного я вероисповеданья или нет. Честно вам говорю. Просто хочет знать — безо всяких предубеждений, и вообще. Ему в жилу болтать о теннисе, всё такое, но чувствую, он получил бы ещё больше удовольствия, окажись я единоверцем, и вообще. У меня от подобной хреноты скворечник едет. Не скажу, якобы наш разговор это загубило, иль ещё чего — вовсе нет — но уж наверняка, чёрт побери, ни к чему хорошему не привело. Вот почему я рад, что отшельницы не спросили про католичество. Кабы полюбопытствовали, то разговора б не испортили, но всё, наверно, пошло бы по-другому. Я католиков не обвиняю. Честно. Глядишь, сам стал бы таким же, содейся одним из них. Тут наподобие чемоданов, про которые я говорил, — ну, вроде того. Хочу только сказать: пользы приятному разговору эдакое ни фига не приносит. Вот и всё.

Отшельницы встали, собрались уходить, и тут я ужасно глупо лопухнулся. Как раз закурил, а едва встал пожелать доброго пути, случайно выпустил дым им в лицо. Не хотел вовсе, но так получилось. Ну, стал просить прощенья, точно сумасшедший, а они отнеслись очень вежливо, с пониманием, но всё равно страшно неловко вышло.

После их ухода я пожалел, дескать дал на благотворительность только десятку. Но мы ведь договорились со старушкой Салли Хейз о встрече и походе на какое-нибудь представленье, посему оставил немного бабок на билеты да остальную мутоту. Но всё равно жаль. Чёртовы деньги! Вечно кончаются — и ни хрена не поделаешь.

16

Короче, доел завтрак. Времени всего лишь около полудня, а со старушкой Салли забил стрелку на два, посему двинул в длинную прогулку. Постоянно возвращаясь мысленно к двум отшельницам. Вспоминал потрёпанную соломенную корзину, с которой они в свободное от уроков время собирают пожертвованья. Попытался представить, как мама, или там тётушка, или тронутая мамаша Салли Хейз стоят перед промтоварной лавкой и собирают зелёные для бедняков в потрёпанную соломенную корзину. Даже вообразить трудно. Ну, родительницу ещё куда ни шло, но остальных двух… Вообще-то тётка у меня довольно милосердная — в Красном Кресте вкалывает, всё такое, — но очень хорошо прикинута, со всеми примочками. Чуть только занята чем-нибудь благотворительным, завсегда шмотьё на ней будьте-нате, губы намазаны, всё такое. Даже помыслить нельзя, как творила бы милосердье, раз при том заставили б надеть чёрную одежду да не раскрашивать губищи. Или возьмём Саллину мамашу. Господи Иисусе! Та дала б согласье собирать бабки в корзину, только кабы каждый жертвующий целовал её в задницу. А ежели просто клали бы капусту и уходили, ни фига не говоря, не обращая на неё вниманья, часу б не продержалась. Ей бы надоело. Сбагрила б корзинку да двинула обедать в какое-либо роскошное заведенье. Именно оттого-то мне отшельницы понравились. Сразу видно: уж им-то всяческая пышность по фигу. Но стоило подумать, мол они сроду не обедают в роскошных заведеньях, и всё такое, прям огорчился. Понимаю, не велика важность — а всё равно грустно.